Запах соли, крики птиц - Страница 69

Анна, сидевшая сбоку и с улыбкой наблюдавшая за сестрой и Кристиной, решила прийти на помощь.

— Да, все действительно идет замечательно, — сказала она. — Мы даже опережаем график подготовки, правда, Эрика?

Та с нескрываемой гордостью кивнула, однако про себя заменила ругательства большим вопросительным знаком. Какой еще график? Анна явно взяла его с потолка. Но Кристине Эрика своей растерянности не показала. Она научилась трюку — воспринимать свекровь, как акулу: если дать ей почуять хоть малейший запах крови, рано или поздно лишишься руки или ноги.

— А как с музыкой? — с отчаянием в голосе спросила Кристина, предприняв новую попытку притронуться к чаю.

Эрика демонстративно отпила большой глоток черного кофе и чуть сильнее обычного помахала чашкой, чтобы аромат распространился на Кристинину сторону стола.

— Мы наняли местную группу, из Фьельбаки. Ребята именуют себя «Гараж» и классно играют.

— Вот как, — недовольно повторила Кристина. — Значит, скорее всего, будет только такая популярная музыка, что предназначена для ушей молодежи. А тем, кто постарше, вероятно, придется уйти пораньше.

Эрика почувствовала, как Анна ударила ее по щиколотке ногой, и не осмеливалась взглянуть на сестру, боясь рассмеяться. Не то чтобы ей это казалось действительно смешным, но все-таки довольно комичным.

— Ну, надеюсь, вы хотя бы передумаете относительно списка приглашенных. Я просто не смогу показаться на люди, если не будут приглашены тетя Йота и тетя Рут.

— Вот как? — невинно отозвалась Анна. — Вероятно, Патрик с ними очень близок. Он проводил с ними много времени в детстве?

Такого коварного выпада с другой стороны Кристина не ожидала, поэтому ей потребовалось несколько секунд на то, чтобы перегруппировать свои войска для обороны.

— Ну, нет, этого, пожалуй, не скажешь…

— А когда Патрик виделся с ними в последний раз? — прервала ее Анна тем же невинным голосом. — Не помню, чтобы он хоть раз их упоминал. — И замолчала в ожидании ответа.

Кристина мрачно наморщила лоб, чувствуя, что приходится отступать.

— Пожалуй, довольно давно. Патрику было около… десяти, насколько мне помнится.

— Но тогда, может быть, нам стоит оставить это место в списке приглашенных для кого-нибудь, с кем Патрик встречался в последние двадцать семь лет, — предложила Эрика, подавив желание дать «пять» сестре.

— Вы ведь все равно поступите, как захотите, — сердито ответила Кристина, сознавая, что данный раунд следует считать проигранным. Однако позор сдающемуся. Отпив еще глоток омерзительного чая, она сделала решающий выпад, не отрывая глаз от Эрики. — Надеюсь, по крайней мере, Лотта сможет быть подружкой невесты!

Эрика с отчаянием посмотрела на Анну. Такая атака на свадебные планы оказалась неожиданной: Эрика даже не рассматривала возможность пригласить сестру Патрика в качестве подружки, в этой роли ей, естественно, хотелось видеть собственную сестру. Она немного помолчала, размышляя над тем, как отразить последний выпад Кристины, но потом решила играть в открытую.

— Подружкой невесты будет Анна, — спокойно сказала она. — Что до остальных деталей торжества, мелких или крупных, то пусть они останутся сюрпризом до дня свадьбы.

Кристина с оскорбленным выражением лица уже открыла рот, чтобы дать достойный ответ, но, увидев в глазах Эрики металл, удержалась и ограничилась лишь тем, что пробормотала:

— Ну, я просто хотела помочь. Только и всего. Но если вам моя помощь не нужна, то…

Эрика ничего не ответила — лишь улыбнулась и отпила глоток кофе.

Всю дорогу до Буроса Патрик проспал. События последних недель и бессонная ночь, проведенная за чтением документов Градениуса, его вконец вымотали. Когда он проснулся, как раз при въезде в Бурос, у него дико болела шея, поскольку он уснул, прислонив голову к окну. Пытаясь заставить глаза привыкнуть к свету, он с гримасой на лице массировал больное место.

— Через пять минут приедем, — сказал Мартин. — Я только что разговаривал с Эвой Ульссон и получил описание дороги. Похоже, мы уже подъезжаем.

— Хорошо, — коротко отозвался Патрик, пытаясь собраться с мыслями перед предстоящим разговором.

Мать Расмуса Ульссона, похоже, очень оживилась, когда они позвонили и попросили разрешения приехать, чтобы немного побеседовать.

— Наконец-то, — сказала она, — наконец кто-то ко мне прислушался.

Патрик очень надеялся, что они ее не разочаруют.

Описание дороги, которым она снабдила Мартина, оказалось хорошим, и буквально через несколько минут они нашли многоквартирный дом, где она жила. Они позвонили в домофон, и их тут же впустили. Не успели они ступить на третий этаж, как там открылась дверь. На пороге их поджидала маленькая темноволосая женщина. Они поздоровались, и она провела их в гостиную. На столе с кружевной скатертью все уже было накрыто для кофе: маленькие чашечки, явно из хорошего сервиза, салфетки и миниатюрные вилочки. Тут же стояли изящный кувшинчик с молоком и сахарница с серебряными щипцами. Все казалось таким хрупким и изящным, словно предназначенным для кукольного кофепития. На фарфоровом блюде с тем же рисунком, что у чашек, лежало пять сортов печенья.

— Присаживайтесь, — сказала хозяйка, указывая на диван с рисунком в мелкий цветочек.

В квартире было очень тихо. Тройные окна полностью оставляли снаружи уличный шум, и слышалось лишь тиканье старинных часов на стене. Патрик узнал позолоченный орнамент и форму часов — у его бабушки были такие же.